Вот так тоже бывает - напишешь книгу, а потом оказывается, что она - к юбилею Карлоса Кастанеды (25-го декабря - 100 лет)...
Что такое Неожиданный Результат Творчества
Рубрика «Опережающий контрперенос или Как студенты кафедры кинорежиссуры узнали, что такое Неожиданный результат творчества».
Дело было зимой 1992/93 уч.г.
Все студенты смотрели кино. Постоянно.
На кассетах VHS. В телевизоре — реже, потому что некогда было смотреть телевизор.
На занятиях по истории кино. В видеосалонах. В кинотеатрах еще советского образца. Везде и всегда.
Если студент не занимался режиссурой и не прогуливал другие лекции — это значит, что скорее всего студент где-то смотрит кино.
Как раз кончился СССР и на нас хлынуло цунами всего того, что человечество придумало за 80 лет, пока мы строили коммунизм в отдельно взятой стране.
Вся литература, вся музыка, всё кино, созданное миром, пока мы снимали «Свинарку и пастуха», сочиняли «Целину» и пели заунывные и тревожные песни.
Вбирали мы в себя всё это мега-тоннами жадно и с максимально возможным интересом.
В тот вечер, в тогда еще настоящем Доме Кино демонстрировали фильм Вима Вендерса «Небо над Берлином».
Напомню, что интернетов тогда не было даже отдаленно, поэтому кто такой Вим Вендерс и что за фильм «Небо над Берлином» узнать было нечем и негде.
Было лишь предварительное ощущение, что это «что-то крутое» (в психоанализе это называется «опережающий контрперенос»).
Почему-то я решила, что должна пойти смотреть фильм одна. Как чувствовала, что будет дальше (опережающий контрперенос — 2).
Это было исключением, потому что обычно кино заходила смотреть гурьба студентов-режиссеров, весьма смахивающих на группу счастливых сумасшедших.
Зал был полон.
В тот момент я уже знала, как надо выбирать место в зале.
Садиться надо туда, откуда на кадр смотрел оператор.
В зале Дома Кино — это середина последнего ряда. Туда и села.
Фильм произвел «сильнейшее впечатление», в котором я вышла из зала, взяла в гардеробе свой пуховичок и встала у зеркала, чтобы обнаружить в нем себя.
Смотрю в зеркало и ловлю себя на том, что… напугана: «Ну, вот… Вим Вендерс уже всё снял и снимать больше нечего!».
Полагаю, что я не совсем касалась земли, настолько фильм меня «одухотворил».
Одновременно, боковым зрением вижу, что в холл врывается микро-группа с СГТРК.
Диктор, похожий на комсомольского вожака, в жутком «деловом костюме», который ему мама подарила на школьный выпускной.
Как обычно, «возбужденный» вообще не кстати.
В его руках был микрофон с проводом, конечно.
Провод был длинным и заканчивался в камере оператора.
Оператор, как и положено, с глазами на затылке, шел спиной вперед.
Снимал «с плеча» на камеру гигантских размеров и веса.
«Прямой эфир, кажется...», — промелькнула мысль.
Тем же боковым зрением медленно осознаю, что комсомольский вожак с микрофоном на перевес идет прямиком ко мне.
Поскольку это явно прямой эфир, то я знаю, что он не свернёт и придется что-то говорить под камеру и в микрофон.
Пока он шел, я формулировала — что сказать о фильме Вима Вендерса. «Про то, что он «уже всё снял» я уже сформулировала… Надо что-то еще сказать… Наверное, надо сказать, чтобы приходили к нам учиться… эфир-то — прямой, не вырежут. Или нет… Скажу, что Вим Вендерс — один из самых великих… И вот, что еще надо добавить...».
Пока я сама с собой разговаривала, СГТРК уже стояла около меня.
Не в меру бодрый диктор сунул микрофон мне под нос и громко-настойчиво спросил:
— ДОБРЫЙ ВЕЧЕР!! КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ТВОРЧЕСТВУ НИКИТЫ ХИМАЛКОВА?
Пожалуй, это было впервые в жизни, — вот это ощущение, когда «файлы внутри головы разлетелись».
Я, значит, собралась говорить о прекрасном, а вопрос про мохнатого шмеля. Через десять минут после «Неба над Берлином» вопрос про усатого Паратова.
В тот период я еще не умела «справляться с лицом» и не справилась.
Я «повисла» и, полагаю, выражение лица у меня было весьма специфическим.
Диктор скрючил гневное выражение лица, посмотрел на меня, как на носительницу тяжелого умственного недоразвития, сменил выражение на «Дура!! У меня прямой эфир!! Выдави из себя хоть что-то!!».
Сумел переформулировать:
— Какие фильмы Никиты Сергеевича вам нравятся?
Я превратилась в «соляной столб», меня парализовало.
У меня в голове ангелы из «Неба над Берлином» летают и фраза «Вим Вендерс всё снял, снимать больше нечего».
Какой (нахрен) Никита Сергеевич?! Я тут — о высоком...
Молчу.
Пауза длилась доли секунды, а мне казалось, что прошло несколько лет.
Диктор побагровел, сделал еще более страшное лицо, скрывая желание треснуть меня микрофоном по голове.
Моя последняя нервная клетка мобилизовалась и выдала сдавленное:
— НИКАКИЕ ФИЛЬМЫ… А КАК-ТО ТАК… ВООБЩЕ.
(спойлер: фраза потом ушла в народ)
Диктор оторвал от моего лица микрофон, кажется, у него поднялось артериальное давление, и он утащил оператора за провод в поисках нового интервьюируемого.
До фраз «Что это было такое?» и «WTF» было еще лет пятнадцать, но кажется именно я тогда их изобрела.
На ватных ногах добралась до дома, так и не решив — кто сейчас был сумасшедшим: я, не смогшая смонтировать Хималкова с Вендерсом или СГТРК, которая задает весьма странные вопросы после показа «Неба над Берлином».
На следующий день — день занятий по режиссуре.
Опоздала, вошла в аудиторию, когда и сокурсники, и мастера были уже на месте.
Публика, завидев меня, аплодирует и весело смеётся, а наш мастер говорит:
— Что же, Елена Адольфовна, с дебютом вас!!
— С каким дебютом?
— А вы, оказывается, у нас — поклонница Никиты Сергеевича!
— С фига ли?
— Мы вчера видели, насколько вы в него ВЛЮБЛЕНЫ.
Оказалось…
В тот вечер маэстро был на киностудии с высоким визитом, и на следующий день должно было состояться что-то вроде «встречи великого режиссера с благодарными зрителями».
И СГТРК приехала в Дом Кино в «любой момент», чтобы подснять этих самых «благодарных зрителей» для истории и для анонса грядущего мероприятия.
Это действительно был прямой эфир.
То есть пока я занималась самообразованием посредством великого фильма, кино-студенты и кино-мастера телевизор смотрели (так и запишем).
Мастер уверял, что в эфире я выглядела, как лютая фанатка этого маэстро.
Я чуть было не разрыдалась, ведь всё было не так, и я очень далека от фанатства по этому маэстро.
Рассказала, как было на самом деле, с моей стороны.
Со стороны того, Кого снимают, а не со стороны того, Кто снимает.
У мастера загорелись глаза, и он часа два читал лекцию про Неожиданный Результат Творчества.
Выводы:
1) далеко не всё, что находится в рамке кадра и прошло через монтаж является реальностью;
2) после этого урока мне стало чуть яснее — как Ещё можно ставить задачу актёру.... сценариус можно и не давать читать.
С уважением, Нечаева Е.А.
