Вот так тоже бывает - напишешь книгу, а потом оказывается, что она - к юбилею Карлоса Кастанеды (25-го декабря - 100 лет)...
МЕЛАНХОЛИК И ВРЕМЯ: ТЯЖЁЛОЕ ПРОШЛОЕ, НЕСОВЕРШИМОСТЬ НАСТОЯЩЕГО
Если нарциссический субъект застыл в вечном «сейчас» отражения, то меланхолик — в прошлом, которое никогда не завершается.
Для него время не движется вперёд: оно вращается вокруг утраты, которую невозможно ни оплакать, ни отпустить.
Прошлое здесь — не архив, а мавзолей, в котором покоится не только утраченный объект, но и часть самого субъекта.
Фрейд в работе «Печаль и меланхолия» показал: меланхолик не может отделить утрату от самого себя.
Объект, который исчез (любовь, идеал, связь), продолжает жить внутри — но уже как обвинитель.
И тогда время превращается в бесконечную петлю самосуда: «Если бы я…», «Почему я не…», «Тогда я ещё мог…».
Настоящее теряет силу именно потому, что оно не может восстановить то, что было утрачено — а будущее кажется бессмысленным, ведь «всё лучшее уже позади».
Именно поэтому меланхолик не просто восхищается прошлым — он обитает в нём.
Его «было хорошо» — не сравнение, а жалоба, обращённая к миру: «Вы не видите, что я потерял(а) нечто незаменимое?».
Каждый новый день ощущается как предательство по отношению к ушедшему, и потому переживается с виной.
Жить дальше — значит «забыть», а забвение для меланхолика — форма убийства.
При этом настоящее становится нереальным, «как в тумане».
Оно лишено плотности, потому что не проникнуто желанием — желание застыло в прошлом, вместе с объектом.
Даже радостные события воспринимаются с дистанцией: «Это неправильно — как я могу радоваться, если…?».
Такая временная структура делает невозможным присутствие в «здесь и сейчас»: оно всегда отмечено отсутствием.
Будущее у меланхолика существует лишь в форме прогноза утраты: он не ждёт, а предчувствует — и это предчувствие всегда мрачно.
Он не боится неудачи — он уверен, что всё повторится, что боль вернётся, что любовь снова исчезнет.
Поэтому любые новые начинания сопровождаются внутренним саботажем: лучше не начинать, чем снова потерять.
И всё же в этой застывшей временной структуре есть скрытая верность — верность тому, что было значимо.
Меланхолик не может «просто жить дальше», потому что для него жизнь — это не последовательность событий, а связность смысла.
И если удаётся в терапии отделить утрату от идентичности, если прошлое перестаёт быть кладбищем и становится историей — тогда появляется возможность, пусть и хрупкая, войти в настоящее и позволить будущему быть.
Приглашаю на индивидуальные консультации и интервизии!
Об авторе
Елена Нечаева родилась, живет и работает в Екатеринбурге. Автор книг по психологии и психоанализу, автор картин в жанре уральского андерграунда и музыкальных клипов. Ведет психолого-психоаналитическую практику с 2007-го года — в Екатеринбурге и онлайн.
