О ПСИ-ТРАВМЕ – В КАРТИНКАХ
Записаться на первую консультацию
«Все говорят... "пси-травма, пси-травма", но никто не объясняет, а что это!?»
Попробую объяснить...
Зачастую пси-травма («психологическая травма») обозначается, как «его в детстве собака укусила, вот он собак и боится до сих пор».
Это, в целом, справедливое обозначение, но если бы всё было так просто и «по прямой», то травма не была именно травмой.
Не все, кого в детстве укусила собака, боятся собак всю жизнь...
Разберемся, хотя бы частично, на примере одного из классических внутренних конфликтов «Я – хороший и Я – плохой» (кому интересно, читайте, например, Хайнца Кохута, на русский язык переведены три его работы, на данный момент).
«Я – Плохой» – это объяснимо, понятно, привычно, знакомо и так далее (см.рис.1), «Я – Хороший» – всё ровно наоборот.
При этом (см.рис.2) часть целого Я («Я – Плохой») воспринимается, как Целое Я («Я – Плохой» – это и есть Весь Я»).
«Плохая часть» воспринимается, с ней есть контакт и диалог. «Хорошая часть» не воспринимается, иногда – вообще не осознаётся или отрицается. Зачастую отрицание «хорошести» становится внезапным для самого клиента (упрощенно):
– А чего вы себя постоянно ругаете и никогда не хвалите?
– А я не знаю... Вроде бы и не собирался ругать себя, оно само так получается.
Когда случается (может случиться) травма?
Например, если условного 4-х летнего ребенка поместить в школьный класс, то... нет, он не спрячется под парту от страха и вряд ли убежит из класса с криком «А-а-а-а! Куда вы меня привели, негодяи?»... он будет пребывать в школьном процессе, чувствуя себя вполне комфортно.
Он с интересом (любопытством) Впитает в себя происходящее, да и без интереса – тоже «впитает». Или напротив, действительно испугается, но убежать не сможет, потому что двери класса закрыты, а, быть может, ребенок еще не знает о возможности убежать и открытую дверь даже не ищет.
В любом случае он Там Был (присутствовал) и участвовал Так или Иначе. Впитал (нечто) – да, только вот Освоить и Систематизировать «впитанное» он не сможет. Потому, что ему никто не объяснил – где он сейчас находится, почему, для чего, зачем и что здесь происходит?
С «впитанным» он остаётся Один на Один. Родители/ Другие Взрослые не стали объяснять (участвовать) или ради «педагогических побуждений» («Вырастет и забудет», «Если не акцентировать внимание ребенка, то и не запомнит») или Ребенок просто даже не знает – что нужно и можно Спросить/ Рассказать.
В общем, это примерно, как если бы «правильно питающийся» взрослый нечаянно проглотил бы неперевариваемый предмет и через какое-то время обнаружил бы у себя проблемы с пищеварением.
Смотрим рис.3 и возвращаемся в той кусачей собаке.
Так мог бы сказать ребенок, если он мог бы так сказать...
«Меня укусила собака. Я плакал. Родители кричали. Они напомнили, что сто раз требовали от меня – не выходить за пределы двора. Родители были очень расстроены. Я – плохой, я испортил настроение родителям». Чувства вины и стыда («плохой» потому, что «испортил» родителей, доставил хлопоты).
«Я пришел домой в разорванных штанах, мне было больно, из моей ноги текла кровь, но никто не объяснил мне, что мне так страшно и больно потому, что меня кто-то укусил». Собака и ее укус – отдельно, страх и боль – отдельно, не назван источник боли и страха.
«На меня напал зверь. Я плакал, было больно. Но родителей не было дома и/или они проигнорировали случившееся и не рассказали мне – почему мне так больно и страшно». У ребенка нет навыка и права пожаловаться родителям и/или родители не в курсе, что у них есть ребенок.
В любом случае, как и в примере со школьным классом, ребенок либо остается Один на Один сам с собой, «впитал» «что-то непонятное», а что это такое – нет информации, либо вместо или «плюсом» к этой непонятности прилагаются подтверждения «плохости» ребенка. Мало того, что его покусала собака-злюка, так он еще и «бракованный» оказался («плохой»).
Забываем про собаку и школьный класс, и смотрим на рис.4.
Травма – это именно травма потому, что её условные границы устроены весьма хитро и причудливо.
Содержание (то, которое настоящее, истинное, реальное) может вполне вольготно разгуливать вне границ травмы. Содержание травмы умеет выходить за свои условные рамки тогда, когда ему «вздумается», бродить по нашим «внутренностям», хулиганить, размножаться, «портить жизнь».
Пока мы бегаем за последствиями этих самовольных «походов» содержания травмы («лечим симптомы, чтобы они не болели»), травма продолжает свою вольготную деятельность совершенно «безнаказанно».
Потому, что «из вне» границы травмы – непроницаемы.
Как бы мы ни хотели и ни пытались «силой мозга» пробиться за границы травмы, ничего не получится, так как, скорее всего, наше «из вне» вообще «не в курсе» о наличии травмы. Наша психика «хитрее нас», она информацию об истинной травме может успешно скрывать/ прятать: «Заглянешь внутрь и свихнёшься. Тебе туда нельзя и точка» (примерно так психика и разговаривает, – шутка).
Поэтому логика «Его в детстве собака укусила, вот он собак и боится до сих пор» – далеко не всегда годится.
Не только «не все, кого в детстве укусила собака, боятся собак всю жизнь», но «бояться собак» могут и те, кого в детстве «собака не кусала».
Вернемся к «плохости/хорошести» (в качестве версии), см. рис.4(2).
С «плохостью» травмы-то как раз и нет (в допустимом смысле), с «плохостью» как раз всё отлично, ребенок прекрасно знает, что он «плохой». Просто «от зубов отскакивают» аргументы о своей «плохости» (у 45-летнего дяденьки).
Травма как раз с «хорошестью»: содержание травмы «про хорошесть» может проникать за свои границы, а наоборот – нет (см.рис.4), не может, контакт со своей «хорошестью» – односторонний и (казалось бы – очевидные) проявления своей собственной «хорошести» не осознаются и отрицаются.
Примечание: про «склейку» двух частей «Целого Я» – это отдельный разговор, потом, когда-нибудь...
Я не работаю с детьми, но работаю с теми взрослыми, которые когда-то были детьми.
Обращайтесь, если что... (любой город; первая консультация проводится бесплатно).
С уважением, Нечаева Е.А., 07.09.2019 (С)
Послушать эту заметку (читает автор):
