Вот так тоже бывает - напишешь книгу, а потом оказывается, что она - к юбилею Карлоса Кастанеды (25-го декабря - 100 лет)...
ЕЩЕ ОДИН ВАРИАНТ ПРО «БАНАН – ЭТО ПРОСТО БАНАН»
Эта заметка, вроде бы, про 1980-е, но не совсем. Она и про 1990-е, и про «совок». Это очередная, возможно, что безуспешная, попытка объяснить молодежи и подросткам, очарованным ложными вбросами, романтизирующими советский период истории. Всё, что далее – субъективно, а по-другому и быть не может.
Во второй половине 1980-х годов, в тогда новом районе города, появился новый «универсам»*
- - -
*«Универсам» – буквально «универсальный магазин самообслуживания», то есть магазин, в котором теоретически можно купить «всё», то есть не только хлеб или клей, а и то, и другое, и еще что-то.
При этом, в отличие от «универмага», покупатель мог взять корзинку (не тележку, тележек тогда не было и в помине, тележки появились позже, но ими мало, кто пользовался, так как класть в них было просто нечего, не было такого количества товаров, которыми можно было наполнить тележку), и пойти с ней по просторам магазина, чтобы самостоятельно переложить уже расфасованные товары, имеющие ценники, в корзинку.
При этом, разумеется, таких расфасованных товаров было меньшинство, и все равно приходилось стоять в очередях к витринам с продавцами, которые что-то резали и взвешивали.
- - -
То ли по причине традиционной советской бесхозяйственности, то ли по еще каким-то волшебным и непонятным причинам, но в самом архитектурном проекте здания почему-то не было того, что имело бы функции складов и/или тех тайных мест, в которых от покупателей традиционно прятали «дефицит», а точнее — вообще почти все товары.
«Зачем прятали?» – спросите вы.
Для самообогощаения, для банального воровства. Этим занималась вся советская торговля. В каждом магазине был служебный вход, сквозь который продавали продукты «по знакомству», по стоимости чуть дороже реальной. Буквально на несколько копеек или на рубль. Но, учитывая количество «левых» продаж, «прибыль» получалась весьма ощутимой.
Попросту говоря, товар не продавали «обычным» способом, но продавали по «спекулятивной» цене мимо кассы. С одной стороны, это можно ошибочно назвать предпринимательством. Но это не предпринимательство. Настоящий предприниматель «там купил, а тут перепродал по-дороже», то есть, как минимум «там» купил сам, на себе перевёз, сам организовал перепродажу и прочее.
В советском варианте перепродавали то, во что «предприниматели» не вкладывали вообще ничего, – экономика была насквозь плановая и насквозь государственная, то есть не принадлежащая частным лицам. То есть торговля попросту воровала, а к реальному предпринимательству это не имело никакого отношения.
Складов нет, хранить и прятать товары негде, поэтому практически все товары в том новом универсаме сразу оказывались в торговом зале. Из грузовиков и подобного — сразу в торговый зал.
Так получилось, что школа, в которой я училась, находилась от этого магазина буквально в 3-4 трамвайных остановках. И мы с подружками, то ли вместо уроков, то ли после них, ездили в универсам на экскурсии.
Денег не было вообще никаких, даже билет на трамвай покупали не всегда, вот мы и бродили по универсаму, удивленно глядя на странную для нас и непонятную новую советскую торговлю.
Где-то в углу открывалась дверь, в торговый зал закатывался огромный поддон на колесиках, на котором лежала гора некого товара. Что это был за товар, никого не интересовало.
Главная задача была – мгновенно добыть товар, расталкивая локтями конкурентов-покупателей. Товар сначала хватали, потом платили за него, и уже после этого разглядывали — а что это, собственно, такое. Покупатели разбирали такие въезжающие поддоны на колесиках за несколько секунд, как стая голодных пираний – тушку несчастного животного.
Часто оказывалось, что на таких товарах еще нет ценников, поэтому откуда ни возьмись появлялась орущая матом хабалка в грязном белом халате, которая «объясняла», что покупатели не правы и должны вернуть товар обратно, чтобы его можно было взвесить и оценить.
Чем эти истории заканчивались, мы, советские школьницы, не видели, денег-то не было, поэтому участвовать в таких мероприятиях было не за чем.
Те самые открытые витрины, с которых можно было брать товар самостоятельно выглядели так: 20-30 метровая «лохань», внутри которой теоретически работает охлаждение, в ней совершенно не убористо, а на расстоянии 40-60 см друг от друга лежат сине-голубые курицы, то ли недомороженные, то ли полуразмороженные. Или куриные яйца, иногда на картонных поддонах, иногда в полиэтиленовых пакетиках.
Вот и вся романтика, и разнообразие.
Не однажды видела, что покупатели не брали товары из открытых витрин, предпочитая стоять в очередь к продавцу, так как попросту не понимали, что эти товары можно брать самостоятельно, думая, что это – витрина «для красоты» (вот настолько советский человек был запуган и несвободен, он предпочитал привычно стоять в очереди, даже не предполагая, что этого делать не обязательно потому, что «этого быть не может» – чтобы в получении продукта не было никаких препятствий).
Примечание к фото.
Почему-то сегодня принято считать, что драки и другие безобразия происходили исключительно в очередях за алкоголем. Да, в таких очередях драки и прочее происходили чаще по понятной причине: в них было больше нетрезвых граждан.
Но и в трезвых очередях агрессия на фоне вечного голода и унижений никуда не девалась, в трезвых очередях агрессия проявлялась не так заметно, например, за счет взаимного хамства и «тихих» подлостей. Разумеется, не все люди так поступали, но редкий визит в магазин обходился без инцидентов разной степени.
- - -
Вот еще одна иллюстрация, но далеко не единственный случай.
Идем мы с сестрой по улице, гуляем. Просто гуляем. Вдруг перед нами, откуда-то из подворотни, выплывает продавщица и пьяный грузчик.
Грузчик просто ставит посреди тротуара столик, сомнительные весы (ни одни советские весы не показывали реального веса) и бросает на асфальт несколько ящиков с чем-то.
Думаете — прохожие удивляются и/или осторожно приглядываются? Нет. Совсем нет.
Они молча и мгновенно образуют очередь к неожиданной «торговой точке». В те годы все мы вставали в очередь «автоматически», как заколдованные, как герои каких-то фильмов ужасов: «Вижу весы, прилавок, продавщицу, встаю в очередь без раздумий».
В очередь встаю и я, а сестра идет смотреть «что выкинули». Прям был такой термин в активном обиходе – «выкинули» (товар в продажу).
Сестра возвращается с выпученными от удивления и восторга глазами: «Там бананы!!». До того момента бананы мы видели только в мультфильмах и на рисунках в детских советских книгах с бодрыми стихами советских поэтов.
Я оцениваю уже образованную очередь и понимаю, что это — минимум на час. Но дело не во времени. Главный вопрос советского покупателя – «А хватит ли выброшенного товара?», это почти вопрос «жизни и смерти».
Сестра бежит домой за деньгами. Я стою – советская школьница, октярбрёнок, которая только осваивает премудрости элементарной арифметики. Мне жарко и страшно, взрослые начинают орать «По килограмму в один руки!», толкаются, лезут вне очереди, кто-то кого-то хватает «за грудки» (да-да, это те самые добродушные и высоко-моральные советские граждане из душевных ламповых советских фильмов).
Я страшно переживаю – успеет ли сестра сбегать за деньгами, хватит ли бананов на всех и вытолкают ли меня, ребенка, из очереди (все три варианта были вполне реальными).
Поскольку хорошо помню то место на пр.Ленина, сейчас посмотрела по карте: от места внезапной продажи бананов до нашего дома, если считать расстояние по «тайным тропам», известным только аборигенам, туда и обратно – это 2,4 км.
Попробуйте представить скорость бега 14-летней сестры и скорость движения очереди, если она успела добежать до дома, родители успели выдать два рубля (по килограмму в одни руки, а нас — двое, то есть два рубля — это за два килограмма) и успела добежать обратно в тот момент, когда я уже пропустила вперёд себя пару покупателей.
Так было принято – из очереди не выходить, а просто пропускать вперёд себя следующих по очереди, если так было надо. Еще пара минут и меня из очереди просто вытолкали бы.
Счастью не было предела. Мы впервые в жизни купили бананы, настоящие бананы.
Конечно, пока мы шли домой, съели половину. Жрать советским детям хотелось всегда и везде. Правда, мы не сразу поняли — как чистить это чудо. Потом нас прошиб понос. Знаете — почему?
Потому, что бананы были гнилыми. Как я уже потом, много позже, поняла. Они были коричневые, то есть гнилые. А мы тогда просто не знали – как должны выглядеть бананы.
Бананы для строителя коммунизма — это просто бананы.
Они не могут быть свежими или несвежими, тем более не могут быть разных сортов и видов.
Для советского человека варианта было только два: или бананы есть, или их нет, а какие они, как выглядят, сколько стоят и прочее — тогда мы даже отдаленно не понимали, про что это вообще.
И уж тем более, никто не задавался вопросом – а что это за торговая точка такая, и кто эти бананы продавал, учитывая, что в радиусе километра от внезапной торговой точки не было никаких магазинов вообще. Вот вам и «советская нравственность», которую так активно сегодня романтизируют, ставя в пример.
Повторю, что таких же или подобных примеров — масса, тот случай я особенно запомнила потому, что это были первые бананы в моей детской жизни, из того самого «счастливого» советского детства, по которому так сильно и тщательно ностальгируют многие мои ровесники.
То ли они и гнилых бананов не видели, то ли и пары рублей не было на внеплановые расходы.
Обращайтесь, если что... (любой город; первая консультация проводится бесплатно).
С уважением, Нечаева Е.А.
