Роберт Нимайер: тезисы лекции «Терапия горя, как реконструкция смыслов» (18+)

Главная » Публикации » Авторские статьи » КОЛЛЕГАМ » Роберт Нимайер: тезисы лекции «Терапия горя, как реконструкция смыслов» (18+)

Семинар Роберта Нимайера: «Терапия горя, как реконструкция смыслов»

18+

Семинар состоялся онлайн 6 марта 2025г.

Организаторы: NEWPSY educational eLearning platform, https://newpsy.org/

ДИСКЛЕЙМЕР

Данный конспект не является «методичкой» или точной транскрибацией лекции.

Это именно «мой конспект», «расшифровывая» который я, возможно, добавлю свое видение и свои интерпретации.

Информация, в первую очередь, адресована специалистам — психоаналитикам и психотерапевтам, и не может быть применена в качестве «самолечения».

«Протокол (лечения) определяется экспертом. Эксперт — это наш клиент», - Роберт Нимайер

Роберт А. Нимайер, доктор философии, — профессор-эмеритус кафедры психологии Университета Мемфиса и ведёт активную консультативную и коучинговую практику. Он также руководит Портлендским институтом по вопросам утраты и переходных состояний (Portland Institute for Loss and Transition).

Нимайер является автором 35 книг, включая «Новые техники терапии горя: Переживание утраты и за его пределами» (New Techniques of Grief Therapy: Bereavement and Beyond) и «Справочник по терапии горя» (The Handbook of Grief Therapies), а также выступает редактором журнала Death Studies.

Он написал более 600 статей и глав в книгах и регулярно проводит семинары и воркшопы. В настоящее время занимается разработкой более адекватной теории горевания как процесса смыслопостроения.

Нимайер занимал пост президента Ассоциации по обучению и консультированию в вопросах смерти (ADEC) и был председателем Международной рабочей группы по проблемам смерти, умирания и горя.

В знак признания его научных заслуг он был удостоен премии «Выдающийся преподаватель» (Eminent Faculty Award) Университета Мемфиса, избран членом (Fellow) отделения клинической психологии Американской психологической ассоциации (APA) и награждён премией «Пожизненные достижения» (Lifetime Achievement Award). Семинар состоялся онлайн 6 марта 2025г.

ОБЩЕЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ ОТ СЕМИНАРА

Возможно, в этом и заключается магия перевода с иностранного языка: тема горя и утраты хорошо знакома российским психоаналитикам и психотерапевтам, и в целом не кажется чем-то принципиально новым.

Однако Роберт Нимайер смог представить её с ракурса, который в современной российской психоаналитической среде встречается редко — если не сказать, почти экзотично.

Дело в том, что зарубежные коллеги, как известно, любят всё считать.

И Нимайер — не исключение.

Его доклад буквально насыщен диаграммами, таблицами, процентными соотношениями и данными многолетних исследований, охвативших сотни участников.

Для русскоязычного слушателя, привыкшего к клиническим размышлениям, опирающимся на опыт одного кабинета и одного аналитика, такой подход сначала вызывает лёгкое недоумение — «а зачем столько цифр в такой глубоко личной теме?» — но затем открывает неожиданный эффект.

В статистике вдруг проступает общее, универсальное, то, что выходит за пределы индивидуального случая и придаёт всей теме дополнительную опору, надёжность и научную весомость.

Семинар длился четыре академических часа и был выстроен плотно, чётко и при этом удивительно доступно.

Роберт не просто излагал теорию — он отвечал на вопросы, иллюстрировал идеи живыми примерами, в том числе из собственной жизни и практики.

Эта открытость, к слову, также выделяет его на фоне российской традиции, где личное в профессиональном дискурсе зачастую либо замалчивается, либо встречается с осторожностью, если не с негласным запретом.

Признаюсь, до семинара я знала о Роберте только то, что было в анонсе: доктор философии.

Ожидала, соответственно, философского взгляда на тему.

Конечно, определённая философичность присутствовала — но ведь и мы, психоаналитики, размышляя вслух, неизбежно вступаем в диалог с философией.

На деле же оказалось, что Нимайер отлично владеет «птичьим языком» психоанализа и одновременно представляет собой образец того, чего в российском поле пока немного не хватает: глубокого, системного, эмпирически обоснованного научного подхода, который можно не только прочувствовать, но и посчитать.

Семинар был организован безупречно — технических сбоев не было, а сертификаты участники получили уже через несколько часов после его завершения.

Это, пожалуй, ещё один маркер той культуры профессиональной ответственности, которая, хочется верить, укоренится у нас.

ОБ ИДЕЕ МЕТОДА

Каждый практикующий специалист, как «Отче наш», знает теоретические и практические основы горевания и его классические стадии.

Каждый из наших клиентов так или иначе сталкивается с утратами — ведь, как справедливо замечают психоаналитики, вся человеческая жизнь представляет собой череду потерь.

Мы, терапевты, не являемся исключением.

Тем не менее Роберт Нимайер сумел предложить подход, который выходит за рамки традиционного описания горя.

Его метод предлагает не просто сопровождать процесс, а систематически переформатировать цели терапии.

Он называет его смыслоориентированной терапией горя и утраты.

Особую ценность этого подхода составляет его универсальность: он применим не только к утрате вследствие смерти, но и ко всем формам потери — будь то исчезновение близкого, потеря здоровья, профессионального статуса, социальной идентичности, имущества или даже веры.

Главная идея метода — осмысление утраты.

Смысл возникает тогда, когда человеку удаётся не просто «переждать» боль, а наполнить ту пустоту, которая образовалась после потери.

Вместо того чтобы застревать в боли, клиент учится заполнять «чёрную дыру» новыми смыслами, историями, отношениями — в том числе и во внутреннем пространстве.

В какой-то момент семинара мне показалось, что в этом подходе звучат почти мистические нотки.

Как будто Роберт предлагает «настойчиво оживить мёртвого» — звучит тревожно.

Однако всё встаёт на свои места, как только мы вспоминаем: речь идёт не об упражнении «для распаковки» или «ради интереса», а о строго выстроенном методе, в котором каждая техника — письма, диалоги с «пустым стулом», воображаемые беседы — имеет своё место, цель и рамки.

Без теоретической основы и профессионального мастерства такие практики действительно могут стать опасными или поверхностными.

В руках же подготовленного терапевта они превращаются в инструменты глубокой интеграции утраты.

Важно подчеркнуть, что Нимайер чётко разделяет «обычное» горевание (которое, по его оценке, длится около шести месяцев — хотя среди участников это вызвало споры) и пролонгированное (затянувшееся) горе — клиническое состояние, включённое в МКБ-11.

«Обычное» горевание — это естественный процесс, в который включены:

внутрипсихические переживания;
поддержка близких;
культурные и религиозные ритуалы;
социальные формы выражения скорби.

Пролонгированное горе возникает тогда, когда эти механизмы перестают работать: утрата не интегрируется, жизнь останавливается, а повседневное функционирование нарушается.

Именно в этом случае требуется специализированная психотерапевтическая или психоаналитическая помощь — и именно для этого и создан метод Нимайера.

Его цель — не «избавить от горя», а помочь человеку вернуться к жизни через смысл, используя утрату как точку опоры для посттравматического роста и восстановления жизнестойкости.

// НАЧАЛО КОНСПЕКТА//

ГОРЕВАНИЕ ПО НИМАЙЕРУ: СМЫСЛООРИЕНТИРОВАННЫЙ ПОДХОД К ПРОЛОНГИРОВАННОМУ ГОРЮ

КОНТЕКСТ И АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ

С 2009 года наблюдается значительный рост числа научных публикаций, посвящённых горю, утрате и связанным с ними психологическим процессам.

Пик интереса пришёлся на период пандемии COVID-19, однако после её завершения интерес не угас, а напротив — продолжил расти.

Среди исследуемых направлений лидируют работы о расстройствах пролонгированного горевания (ПГ), за которыми следуют темы тяжёлой утраты, горевания как такового и депрессии.

ОСНОВНЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ГОРЯ

Роберт Нимайер подчёркивает универсальность горя: «Мы созданы для привязанности в мире, полном непостоянства».

Горе — это не патология, а естественная цена привязанности.

Среди ключевых характеристик горя выделяются:

эрозия ощущения собственного «Я» в мире;
состояние «замораживания» психики;
ощущение пустоты и выхолощенности жизни.

ПРОЛОНГИРОВАННОЕ ГОРЕ: КРИТЕРИИ И ОСОБЕННОСТИ

Пролонгированное горе (ПГ) отличается от обычного горевания устойчивостью и дезадаптивностью.

Его диагностические признаки включают:

Неэффективность «обычных» стратегий горевания (они не приносят облегчения);
Постоянная, всепоглощающая тоска по умершему или по утраченному объекту, часто обостряющаяся в ответ на триггеры (годовщины, места, предметы и т.п.);
Интенсивная эмоциональная боль: печаль, гнев, стыд, чувство вины, отрицание, оцепенение, потеря «Я»;
Значительные изменения социального функционирования (вплоть до ухода с работы или невозможности выполнять бытовые задачи);
Соматические риски: повышение вероятности инфаркта миокарда, сердечной недостаточности, иммунных дисфункций, злоупотребления психоактивными веществами, гипертензии, снижения качества жизни, суицидальных проявлений.

Если подобные симптомы сохраняются более шести месяцев, можно говорить о пролонгированном горе.

ПОТРЕБНОСТИ ГОРЮЮЩИХ ЧЕРЕЗ ДВА ГОДА ПОСЛЕ УТРАТЫ

Исследования выявили шесть ключевых групп потребностей у людей, переживающих ПГ:

1. Прагматичные — например, улучшение сна или физического самочувствия.

2. Информационные — стремление понять природу горя и механизмы утраты.

3. Духовные — поиск связи с религией, Богом или трансцендентным.

4. Отношенческие — перестройка динамики существующих связей.

5. Эмоциональные — работа с эмоциями, их распознавание и регуляция.

6. Смысловые — поиск смысла утраты: «Что это значит для меня? В чём её ценность или урок?».

Со временем именно смысловая потребность становится доминирующей.

«То, как мы горюем, — это функция того, Кто мы, Кого мы теряем и Как мы их теряем», — Роберт Нимайер.

СТАТИСТИКА ПО ТИПАМ УТРАТ ПРИ ПРОЛОНГИРОВАННОМ ГОРЕ

Распределение по типам утрат среди диагностированных случаев ПГ:

Утрата ребёнка — 37%
Дальний родственник — 17%
Брат или сестра — 15%
Родители — 11%
Друг — 11%
Партнёр / супруг(а) — 9%

Примечание автора конспекта: интерес вызывает высокий процент ПГ при утрате дальних родственников (вызвало обсуждение участников) — возможны культурные, семейные или контекстуальные факторы, требующие дополнительного изучения.

РАЗРУШЕНИЕ «ДОПУЩЕНИЙ МИРА» И ОСОЗНАНИЕ ПОТЕРИ

Горе разрушает базовые убеждения о мире как безопасном и предсказуемом.

Часто горюющие выражают:

«После утраты мир стал запутанным и пугающим»;
«Мне трудно интегрировать потерю в своё понимание реальности»;
«Потеря для меня непостижима»;
«Моя жизнь стала более хаотичной».

Обратный показатель — способность сказать: «Я понял смысл потери» — указывает на начавшуюся интеграцию утраты.

ТИП ПРИВЯЗАННОСТИ И ЕГО РОЛЬ В ПРОЦЕССЕ ГОРЯ

Нимайер подчёркивает: горе — это не столько разрыв связи с умершим, сколько столкновение с нарушением модели привязанности.

При небезопасной прижизненной привязанности в состоянии ПГ чаще возникает острое базовое беспокойство, обостряющее страдание.

ОТЛИЧИЕ ПРОЛОНГИРОВАННОГО ГОРЯ ОТ ДЕПРЕССИИ

Хотя депрессия может быть реакцией на утрату, ПГ и депрессия — принципиально разные состояния:

При депрессии человек критикует себя, при ПГ — фокус на умершем;
В ПГ гиперактивируется память, связанная с умершим: детали его жизни, внешности, привычек воспроизводятся с необычной ясностью, тогда как текущие события могут не запоминаться;
Депрессия — внутрипсихическое расстройство, ПГ — реляционное, т.е. «всё — про того, кто умер»;
Антидепрессанты не влияют на симптомы ПГ, хотя могут снижать сопутствующую депрессию.

Это доказывает: ПГ требует психотерапевтического, а не фармакологического вмешательства.

ОСНОВНЫЕ ВОПРОСЫ В ТЕРАПИИ ПРОЛОНГИРОВАННОГО ГОРЯ

Центральные терапевтические вопросы:

Как я потерял?
Кто я теперь, когда он умер?
Какой стала наша семья после утраты?
По чему (а не «почему») человек горюет в первую очередь?

Примечание автора конспекта: такие вопросы соотносятся с концепцией «События» ("ДО" и "ПОСЛЕ" События) как точки трансформации: смерть/ утрата меняет не только внешнюю реальность, но и внутреннее «Я», идентичность, социальные роли, почитать можно здесь

ТРИ ИЗМЕРЕНИЯ ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ РАБОТЫ

Нимайер предлагает рассматривать горе через три взаимосвязанных нарратива:

1. Личная история «Я» — с акцентом на жизнестойкость и ресурсы.

2. Травматическая история смерти — работа с обстоятельствами утраты.

3. История отношений — анализ привязанности и её нарушения.

Горе сравнивается с кругами на воде: локальное событие (смерть) вызывает волны, затрагивающие все сферы жизни.

НЕЗАВЕРШЕННЫЕ ДЕЛА: ЦЕНТРАЛЬНАЯ ТЕМА

Незавершённые дела (НД) — наиболее частый (61%) и значимый фактор, осложняющий горе.

Они тесно связаны с чувствами стыда, сожаления, вины.

Более трети горюющих сообщают о наличии всех четырёх переживаний одновременно.

МЕТОДЫ РАБОТЫ С НЕЗАВЕРШЕННЫМИ ДЕЛАМИ

Ведение терапевтического дневника под руководством специалиста.
Написание писем, в двух форматах:

- прощальные письма (завершение отношений);

- письма-диалоги (продолжение общения с умершим).

Техника «пустого стула» — ролевая разыгранная беседа.
Воображаемые диалоги — с умершим, божеством, мудрецом, или с частью самого себя.

Такие диалоги, несмотря на эмоциональную интенсивность, часто приносят облегчение.

Примечание автора конспекта: по совпадению - незадолго до семинара - я написала большую статью о ведении дневника и написании писем, приглашаю почитать

ЦЕЛИ РАБОТЫ С НЕЗАВЕРШЕННЫМИ ДЕЛАМИ (НД)

1. Устранение источников психической фиксации.

2. Пересмотр и реинтеграция истории утраты.

3. «Передоговор» по обязательствам и привязанности к умершему.

4. Переосмысление «Я» в изменённом социальном мире.

5. Восстановление жизни, наполненной согласованностью и смыслом.

«Настойчивое оживление мёртвого» во внутреннем пространстве клиента служит не для регрессии, а для завершения конфликтов и создания новых смыслов.

ЭТАПЫ ТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА

1. Состояние невообразимых страданий, ощущение безысходности.

2. Постепенное возвращение к возможности осмысления.

3. Адаптация ресурсов и пересмотр системы смыслов.

4. Период активного осмысления и посттравматического роста.

Особое внимание уделяется:

разрушению идентичности «Я»;
трансформации семейных ролей;
стигматизации личной или семейной идентичности;
социальным ограничениям и изоляции.

УТРАТА РЕБЁНКА: ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ

Утрата ребёнка — наиболее тяжёлая форма горя, «несоизмеримая со всеми смыслами».

Однако именно поиск смысла становится критически важным для выживания.

В случае суицида ребёнка часто происходит редактирование всей его биографии — не только обстоятельств смерти, но и хода/ смысла всей его жизни.

СТРАХ СМЕРТИ И ЕГО РОЛЬ В ПГ

На ранних этапах после утраты собственный страх смерти может снижаться, что иногда проявляется в суицидальных идеях («жить не имеет смысла»).

Это требует особой клинической внимательности.

ИНТЕНСИВНОСТЬ ГОРЯ: ФАКТОРЫ РИСКА

Исследования, проведённые в контексте пандемии, показали:

Пониженная интенсивность горя — связана с давностью утраты и степенью близости к умершему;
Повышенная/ очень высокая интенсивность — обусловлена нереализованными ожиданиями и неразрешёнными конфликтами.

ПОДХОД НИМАЙЕРА: НЕ ТОЛЬКО О СМЕРТИ

Смыслоориентированная терапия горя применима ко всем видам утрат, включая:

исчезновение без вести;
потеря родителей (у ребёнка);
утрата работоспособности;
потеря спортивного или профессионального статуса;
потеря имущества или социального положения.

СУТЬ МЕТОДА: ОТ ЗАСТРЕВАНИЯ — К ЖИЗНЕСТОЙКОСТИ

Метод можно описать так:

1. Перевод утраты в психическое пространство — «оживление» ушедшего как интроекта.

2. Диалог с этим интроектом — через письма, стул, воображение.

3. Отделение «Я» от объекта утраты — укрепление собственной идентичности.

4. Переосмысление жизни в свете потери — через совместное (с терапевтом) выстраивание нового нарратива.

Таким образом, терапия не стремится «избавить от горя», а помогает интегрировать утрату и использовать её как катализатор личностного роста.

Метод Нимайера ориентирован не на «возвращение к прежнему», а на возвращение к жизни — через жизнестойкость и посттравматический рост.

//КОНЕЦ КОНСПЕКТА//

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ НАБЛЮДЕНИЕ

Само по себе - существование Института проблем утраты и адаптации (Portland Institute for Loss and Transition), которым руководит Роберт Нимайер, - демонстрирует глубину и системность исследований в этой области.

Многолетние работы с участием сотен респондентов формируют надёжную эмпирическую базу для современной психотерапии горя.

В то же время в России тема утраты остаётся недостаточно разработанной — как в научном, так и в законодательном поле (например, текущие проекты законов о «психологической помощи» часто не отражают реальных клинических потребностей).

Уважаемые коллеги, приглашаю на консультации и интервизии!

Написать в WhatsApp

Написать в Telegram

Об авторе

Елена Нечаева родилась, живет и работает в Екатеринбурге. Автор книг по психологии и психоанализу, автор картин в жанре уральского андерграунда и музыкальных клипов. Ведет психолого-психоаналитическую практику с 2007-го года — в Екатеринбурге и онлайн.

ВСЕ КНИГИ ЕЛЕНЫ НЕЧАЕВОЙ МОЖНО ПРИОБРЕСТИ НА САЙТЕ ИЗДАТЕЛЬСТВА RIDERO.RU

ЗАПИСЬ НА ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ КОНСУЛЬТАЦИИ (ЛЮБОЙ ГОРОД, 18+) НА САЙТЕ NEACOACH.RU