Психоаналитическое прочтение Йельского мануала по ПД-терапии: новое исследование 2020г.

ВНИМАНИЕ! ПД-психотерапия запрещена в России! Статья НЕ про неё!

Психоаналитическое прочтение Йельского мануала по ПД-терапии ("Руководство Йельского университета по терапии депрессии с применением **илоцибина"): новое исследование 2020г.

Эта статья — не руководство к действию, а приглашение к рефлексии.

Мы берем за основу мануал Йельского университета по терапии депрессии **илоцибином (написанный психиатрами для ACT-терапевтов) и выделяем из него то, что резонирует с психоаналитической практикой.

Как ПД-опыт ускоряет регрессию и открывает доступ к вытесненному?

Какую роль играют перенос, контрперенос и рамка?

Почему интеграционные сессии — это ключевая "рабочая фаза"?

Мы обсудим эти вопросы, подчеркнув, что сила терапии — не в молекуле, а в глубинной работе с материалом, который она обнажает.

Библиографическая ссылка

Guss, J., Krause, R., & Sloshower, J. (2020). Yale Manual for Psilocybin-Assisted Therapy of Depression. DOI: 10.31234/osf.io/u6v9y

Авторы: Jeffrey Guss, MD; Robert Krause, DNP APRN-BC; Jordan Sloshower, MD, MSc
Соавторы: Ryan Wallace, MD, MPH; Monnica Williams, PhD; Sara Reed, MA; Anne Dutton, MA, LCSW
Год издания: 2020

Дисклеймер

Представленный ниже анализ и интерпретация основаны на официальном исследовательском руководстве «Yale Manual for Psilocybin-Assisted Therapy of Depression», разработанном командой врачей-психиатров и клинических исследователей Йельского университета (Jeffrey Guss, Robert Krause, Jordan Sloshower и др.).

Важно подчеркнуть: это не психоаналитический текст и не клиническое пособие для психоаналитиков.

Авторы руководства исходят из биомедицинской модели психиатрии и используют в качестве основной терапевтической рамки Acceptance and Commitment Therapy (ACT) — когнитивно-поведенческий подход, ориентированный на изменение поведения и развитие психологической гибкости.

Настоящий анализ не является переводом или пересказом всего руководства.

Вместо этого, он представляет собой избирательную интерпретацию и переосмысление отдельных аспектов исследования исключительно с точки зрения практикующего психоаналитика, не являющегося врачом.

Мы сознательно фокусируемся на тех элементах протокола, которые, несмотря на их изначальную ориентацию, находят глубокий резонанс с психоаналитической теорией и практикой:

• работа с бессознательным,
• регрессия,
• перенос/контрперенос,
• значение рамки (сеттинга),
• процесс символизации и интеграции пережитого,
• этические дилеммы и роль терапевта как "содержащего объекта".

Цель этого анализа — не предложить методику, а стимулировать рефлексию у психоаналитиков: как бы они, опираясь на свои теоретические принципы и клинический опыт, работали с материалом, который может возникнуть в результате ПД-опыта, и какие вызовы и возможности такой опыт представляет для глубинной психотерапии.

Данный текст не является медицинской рекомендацией и не призывает к использованию ПД-препаратов в психоаналитической практике.

Он служит исключительно для теоретического осмысления и профессионального диалога.

Кто такие пациенты в Йельском исследовании: портрет участников **илоцибин-ассистированной терапии депрессии

В руководстве Йельского университета участников исследования сознательно называют «участниками» (participants), а не «пациентами» или «испытуемыми».

Это подчёркивает их активную роль в терапевтическом процессе и уважение к их автономии.

1. Кто они: клинический портрет

Участники исследования — это люди, страдающие большим депрессивным расстройством (БДР), часто в лекарственно-резистентной форме.

У большинства из них за плечами длительная история лечения: они прошли через множество курсов антидепрессантов, комбинаций препаратов, возможно, процедуры ЭСТ (электросудорожной терапии), ТМС (транскраниальной магнитной стимуляции) или **тамина, а также работали с разными психотерапевтами и психиатрами.

«Участники этого исследования, скорее всего, прошли через несколько курсов лечения, испытав множество лекарств, их комбинаций, возможно, ЭСТ, ТМС или *етамин, и работали с разными специалистами в области психического здоровья» (Раздел 6.5).

Многие приходят в исследование с чувством отчаяния и последней надежды.

Они могут идеализировать ПД-терапию, видя в ней «последний шанс» на исцеление.

Это создаёт особый эмоциональный фон: пациент может бояться быть искренним, опасаясь, что его не возьмут в исследование, или, наоборот, слишком сильно цепляться за идею «волшебного лекарства».

«Участник может сильно чувствовать, что ПД-опыт — это его единственная и последняя надежда; таким образом, он может идеализировать исследование и отчаянно желать в нём участвовать» (Раздел 6.5).

2. Психологические особенности и паттерны поведения

В рамках подготовительных сессий терапевты просят участников рассказать о том, как депрессия проявляется в их жизни — не с медицинской точки зрения, а через их личный опыт.

Цель — выявить паттерны психологической негибкости, характерные для депрессии.

Когнитивная фузия: мысли воспринимаются как абсолютная истина («Я — никчёмный человек», «Моя жизнь ничего не стоит»).

Экспериенциальное избегание: попытки избежать болезненных эмоций через подавление, руминацию или социальную изоляцию.

Причинно-следственное мышление: поиск «причин» депрессии в прошлом («Моё детство сломало меня»), что ведёт к чувству безнадёжности.

Несоответствие между «Я» и ожиданиями: постоянное чувство провала из-за несоответствия своим же завышенным стандартам.

Пассивность и ожидание «желания»: ожидание, что лекарство само «вернёт желание жить», вместо активного участия в изменениях.

«Мы не стремимся изменить симптомы напрямую. Мы стремимся развить психологическую гибкость — способность быть в настоящем моменте, принимать опыт, отделять себя от мыслей, определять ценности и действовать в их направлении — даже если внутри больно» (Раздел 9.2).

3. Реакции и поведение во время ПД-ических сессий

Во время приёма **илоцибина участники могут переживать широкий спектр реакций — от глубокого спокойствия до интенсивной тревоги, паранойи или физического дискомфорта.

Тревога и паника: особенно в начале сессии, когда эффекты только нарастают.

Паранойя: ощущение, что «всё нереально», «меня обманывают», «я схожу с ума».

Импульс раздеться или двигаться хаотично: терапевты мягко, но твёрдо напоминают о договорённостях — оставаться одетыми, не покидать комнату.

Эмоциональные прорывы: плач, смех, крик — всё это поощряется, если не угрожает безопасности.

Физические симптомы: тошнота, озноб, головокружение — редко требуют медикаментозного вмешательства.

«Если участник начинает раздеваться или выражает желание раздеться, терапевт напоминает ему о его обязательстве оставаться полностью одетым» (Раздел 7.1.2).

«Отвечая на сильные, болезненные эмоциональные состояния: терапевт мягко поощряет участника “двигаться навстречу” или “погружаться в” интенсивные или трудные аффективные состояния, а не пытаться избежать или уменьшить их» (Раздел 7.1.2).

4. Конкретный клинический пример из практики

В руководстве приводится реальный пример работы с участником:

«Один из участников нашего исследования страдал от навязчивой потребности идеально формулировать свои мысли в социальных взаимодействиях; это часто приводило к тревожному избеганию и социальной изоляции. Однако во время его сеанса с псилоцибином он стал очень игрив в языке и движениях тела. Терапевт напомнил ему об этой открытости и свободе от страха в надежде уменьшить его экспериенциальное избегание будущих социальных контактов» (Раздел 5.2).

Этот пример показывает, как ПД-опыт может временно «отключить» патологические паттерны, дав человеку почувствовать альтернативу — и как терапевт затем использует этот опыт в интеграционной работе.

5. Особые группы и культурные нюансы

Исследователи специально обращают внимание на культурные и социальные различия участников, особенно представителей маргинализированных групп:

«Люди "цвета кожи" могут не обращаться за помощью, пока проблемы не станут критическими, и в большинстве сообществ "цветных" людей существует табу на обсуждение проблем вне своей общины» (Раздел 13.1).

«Идея “принятия” может быть неверно истолкована как необходимость постоянно принимать несправедливое и обидное отношение со стороны других, а не как осознание и позволение своим собственным реакциям на такое обращение» (Раздел 13.1).

Терапевтам рекомендуется адаптировать язык и подходы, избегая навязывания западных концепций, и учитывать исторический контекст угнетения и травмы.

6. Интеграция и последующие изменения

После сессий участники часто испытывают:

• Эмоциональную уязвимость и потребность в тишине
• Пробуждение забытых ценностей — что важно в жизни, чего давно не хватало
• Осознание паттернов, которые держали их в депрессии
• Желание действовать, даже если страшно или «не хочется»

В интеграционных сессиях терапевт помогает участнику связать пережитое с его жизнью, переводя инсайты в конкретные действия — например, не «я начну заниматься йогой», а «в эту среду в 10:30 я пойду на йогу в студию на Спринг-стрит».

«Мы поощряем регулярную практику осознанности. Это не должно быть идеально. Это практика. Вы будете расти в этом» (Раздел 9.4).

7. Завершение терапии и чувства участников

На последних сессиях участники часто испытывают смешанные чувства: радость от изменений, грусть от расставания, благодарность, иногда — страх возвращения в «обычную» жизнь без поддержки терапевтов.

«Этот уникальный триадный союз (участник + два терапевта) разделил неповторимый опыт, который никогда больше не повторится в точности такой же. Они образовали группу, контейнер, своего рода семью» (Раздел 12.2).

Терапевты помогают участникам мягко завершить этот этап, обсудить планы на будущее, передать их лечащему врачу и напомнить, что они всегда могут обратиться за поддержкой.

Вывод

Пациенты в Йельском исследовании — это не просто «носители диагноза», а живые, сложные, страдающие люди, у многих из которых за плечами годы неэффективного лечения и глубокое отчаяние.

**илоцибин-ассистированная терапия для них — не «волшебная таблетка», а возможность пережить опыт, который позволяет по-новому взглянуть на себя, свои мысли, чувства и ценности.

Успех терапии зависит не от "молекулы", а от качества терапевтических отношений, глубины интеграции и готовности участника к активным изменениям.

Это исследование показывает: даже в строгом научном протоколе остаётся место для человеческой истории, эмпатии и глубинной работы с душой.

Подробный обзор "Yale Manual for Psilocybin-Assisted Therapy of Depression"

Это руководство, разработанное Йельским университетом, представляет собой подробный протокол для проведения **илоцибин-ассистированной терапии (PAT) у пациентов с большим депрессивным расстройством (БДР).

Его ключевая особенность — интеграция принципов Терапии принятия и ответственности (Acceptance and Commitment Therapy, ACT) в структуру классической ПД-ической терапии, которая обычно включает подготовку, поддержку во время приема вещества и интеграцию.

Основные разделы и содержание

1. Теоретическая основа (Часть I)

Цели руководства

Стандартизировать и описать методологию PAT для БДР, используя ACT как основную терапевтическую рамку.

Оно предназначено для использования в клинических испытаниях с информированным согласием участников.

Критика "поддерживающей" модели

Авторы утверждают, что неспецифическая "психологическая поддержка" недостаточна для лечения сложного состояния, как БДР.

Они считают, что игнорирование конкретной терапевтической модели снижает научную строгость и потенциальную эффективность лечения, рискуя превратить терапию в поиск "волшебной пули".

Выбор ACT

Среди рассмотренных моделей (IPT, Логотерапия, MBCT) ACT была выбрана как наиболее подходящая.

Ее центральная цель — развитие психологической гибкости — напрямую связана с преодолением ключевых проблем депрессии: когнитивной фузии (слияния с негативными мыслями), избегания опыта (как внутреннего, так и внешнего) и потери связи со своими ценностями.

Синергия ACT и псилоцибина

Авторы выдвигают гипотезу, что опыт под псилоцибином может напрямую и интенсивно "включать" процессы ACT:

Присутствие в моменте

Интенсивный опыт заставляет участника полностью погрузиться в "здесь и сейчас". 

Принятие

Необходимость "довериться, отпустить и быть открытым" во время сессии является практическим воплощением принятия.

Дефузия и "Я-контекст"

Опыт эго-диссолюции (растворения эго) может позволить участнику почувствовать себя отдельно от своих депрессивных мыслей и идентичности, увидев "Я" как контекст, а не содержание.

Ценности и действия

ПД-опыт часто помогает участникам заново осознать свои глубинные ценности и мотивацию к изменениям.

Требования к терапевтам

Терапевты должны иметь лицензию и минимум 5 лет опыта лечения психических расстройств.

Предпочтение отдается опыту в психодинамической и когнитивно-поведенческой терапии, а также работе с измененными состояниями сознания (медитация, холотропное дыхание* и т.д.).

*идею и метод холотропного дыхания категорически не поддерживаю

Set и Setting (Установка и Обстановка)

Подчеркивается критическая важность психологической подготовки участника ("set") и создания безопасной, поддерживающей физической и социальной среды ("setting").

Включает подготовку помещения, выбор музыки (в руководстве используется плейлист Менделя Каэлена), установление границ (включая правила физического контакта) и подготовку системы поддержки после сессии.

2. Практическое руководство по сессиям (Часть II)

Руководство детально описывает последовательность из 10 сессий:

• 2 подготовительные (психообразовательные),
• 2 экспериментальные (прием **илоцибина),
• 4 интеграционные (дебрифинга)
• 2 сессии последующего наблюдения.

Подготовительные сессии

Сессия #1

Установление раппорта, сбор истории депрессии через призму ACT (выявление "фузии", "избегания"), установка намерений, обучение техникам заземления (дыхание), подробное описание того, чего ожидать во время сессии с **илоцибином.

Сессия #2

Обучение принципам ACT (как депрессия поддерживается через фузию и избегание), введение практик осознанности (mindfulness), повторная установка намерений.

Цель — вызвать "творческое безнадежность" по отношению к старым, неэффективным стратегиям борьбы с депрессией.

Экспериментальные сессии

Терапевты принимают в основном недирективную, поддерживающую позицию, поощряя участника сосредоточиться на внутреннем опыте.

Их задача — обеспечивать безопасность, успокаивать при тревоге ("иди навстречу", "доверься и отпусти") и при необходимости использовать техники заземления.

Активная терапевтическая работа откладывается до интеграционных сессий. 

Интеграционные сессии (Дебрифинги)

Сессии #1 и #3 (на следующий день)

Полное повествование об опыте участника.

Терапевт слушает, фиксируя моменты, иллюстрирующие принципы ACT (гибкость/негибкость).

Сессии #2 и #4 (через неделю)

Углубленная работа с ценностями (с использованием "Опросника ценностной жизни" - VLQ) и перевод их в конкретные, осуществимые действия ("SMART-цели").

Терапевт становится более директивным, помогая участнику преодолеть сопротивление и начать действовать в соответствии со своими ценностями, даже при наличии негативных эмоций.

Сессии последующего наблюдения

Фокус на закреплении навыков ACT и осознанности.

Обсуждение планов пост-исследовательского ухода (рефералы к другим специалистам) и работа с чувствами, связанными с завершением участия в исследовании.

3. Приложения

Приложение A: Самообслуживание терапевта

Подчеркивает важность предотвращения "компасионного выгорания" через личную практику осознанности, супервизию и заботу о себе.

Приложение B: **илоцибин

Предоставляет фармакологическую информацию о веществе, его механизме действия (агонист рецепторов 5-HT2A) и профиле безопасности.

Приложение C: Ссылки

Список использованной литературы (см. далее).

4. Ограничения

Авторы отмечают, что эффективность их ACT-интегрированного подхода по сравнению с неспецифической поддержкой еще не доказана в контролируемых испытаниях.

Протокол является "урезанной" версией ACT из-за требований стандартизации для клинического исследования.

Поднимаются важные вопросы культурной компетентности.

Концепции ACT (например, "принятие") могут быть неверно истолкованы представителями маргинализированных групп (например, как призыв мириться с несправедливостью).

Терапевтам рекомендуется гибко адаптировать язык и подходы, учитывая культурный контекст и историю угнетения клиента.

Заключение до данной части

Руководство Йельского университета представляет собой передовой, теоретически обоснованный и практически детализированный подход к ПД-терапии депрессии.

Его главная сила — в сознательной интеграции проверенной психотерапевтической модели (ACT) с уникальным опытом, вызванным **илоцибином.

Это позволяет не просто пережить мощный опыт, но и структурированно использовать его для долгосрочных изменений в мышлении, эмоциях и поведении, характерных для депрессии.

Руководство также уделяет должное внимание этическим, практическим и культурным аспектам этой новой области психотерапии.

Написать в WhatsApp

Написать в Telegram

Что важно и интересно для практикующего психоаналитика

Я бы выделила из этого исследования несколько ключевых аспектов, которые глубоко резонируют с психоаналитической теорией и практикой, несмотря на то, что сам протокол основан на ACT — когнитивно-поведенческой модели.

Ниже я структурирую эти аспекты, объясняя их значение с психоаналитической точки зрения.

1. Центральность "Сеттинга" и "Сета" — Аналогия с "Рамкой" и "Переносом/Контрпереносом"

В психоанализе огромное значение придается рамке (setting) — физическому пространству, времени, правилам анонимности, нейтральности и надежности.

В руководстве Йеля это прямо называется "set and setting", и ему посвящены целые разделы.

Физическая среда (уютная комната, отсутствие больничной атмосферы, музыка, затемнение) — это создание безопасного "внутреннего пространства", где пациент может регрессировать и позволить себе быть уязвимым.

Это напрямую соответствует аналитической рамке.

Отношения с терапевтом — описаны как "основной элемент сеттинга".

Это прямая аналогия с переносом.

В ПД-состоянии пациент особенно восприимчив к фигурам авторитета, что усиливает переносные феномены.

Терапевт становится "содержащим объектом" (по Винникотту), который должен выдерживать любые проявления пациента, не впадая в панику и не нарушая границ.

"Set" (внутренний мир пациента) — его ожидания, страхи, фантазии, история травм — это то, с чем психоаналитик работает постоянно.

Подготовительные сессии — это, по сути, работа с переносом до того, как он будет активирован мощным веществом.

2. ПД-опыт как "ускоренная регрессия" и "доступ к бессознательному"

Авторы цитируют Майрона Столярофф (приблизительная цитата): «Бессознательное часто ужасающе пугает. Мы сделали большую часть его содержимого неосознаваемой, потому что не хотим иметь с ним ничего общего».

Это чистая психоаналитическая формулировка.

**илоцибин создает состояние, близкое к регрессии, где защитные механизмы (вытеснение, подавление, избегание) ослабевают.

Это открывает прямой доступ к вытесненному материалу — травматическим воспоминаниям, запретным желаниям, архаичным фантазиям.

Опыт эго-диссолюции ("растворения эго") — это не просто нейробиологический феномен.

С психоаналитической точки зрения, это временное ослабление структуры "Я", что позволяет пациенту выйти за пределы своей привычной, часто депрессивной, идентичности ("Я — неудачник", "Я — жертва").

Это создает пространство для пересмотра нарратива и формирования новой, более здоровой идентичности.

Работа с "внутренним исцелителем" — хотя авторы критикуют "магическую пулю", сама идея "внутреннего исцелителя" очень близка психоаналитическому понятию самоанализирующей части "Я" или процесса индивидуации (по Юнгу).

ПД-препарат не лечит, он позволяет внутреннему процессу пойти своим чередом.

3. Интеграционные сессии — аналогия с "рабочей фазой" и "проработкой"

Самые ценные для психоаналитика разделы — это дебрифинги (интеграционные сессии).

Именно здесь происходит символизация и вербализация пережитого опыта.

"Первый нарратив" (First Narrative Telling) — это прямая аналогия с свободными ассоциациями.

Терапевт должен слушать без интерпретаций, просто фиксируя материал.

Это позволяет пациенту "выговориться" и начать процесс осмысления хаотичного опыта. 

Работа с материалом — в дебрифингах #2, #3 и #4

Терапевт помогает пациенту связать пережитое с его жизнью, ценностями, паттернами поведения.

Это интерпретативная работа и проработка (working through) в чистом виде.

Психоаналитик увидел бы здесь богатейший материал для анализа защит, конфликтов, переноса.

Метафоры (например, "Дом и мебель" для "Я-контекст" и "Я-контент") — это классический психоаналитический инструмент.

Метафора помогает пациенту дистанцироваться от болезненного содержания и увидеть его в новом свете.

4. Критика "пассивной мМодели" — подтверждение активной роли пациента

Авторы справедливо критикуют модель "внутреннего исцелителя" и "магической пули", подчеркивая, что пациент должен быть активным агентом своего исцеления.

Это полностью согласуется с психоаналитическим принципом, что анализ — это работа, которую делает пациент, а не терапевт.

Терапевт — фасилитатор, но не спаситель.

Идея о том, что даже самый сильный опыт не изменит глубоко укоренившиеся паттерны без последующей работы, — это фундамент психоанализа.

Инсайт без проработки бесполезен.

ПД-опыт дает мощный инсайт, но его нужно "переварить" в интеграционных сессиях, как в анализе — через повторение и осмысление.

5. Этические и контрпереносные аспекты — самая тонкая и важная часть раздела, посвященная подготовке терапевтов, их самообслуживанию и культурной компетентности

Контрперенос — терапевт, работающий с ПД-препаратами, подвергается колоссальному эмоциональному воздействию.

Он видит пациента в самом уязвимом, регрессированном состоянии.

Это требует от терапевта железной выдержки, саморефлексии и супервизии — точно так же, как в психоанализе.

Границы — четкие правила (никакого эротического прикосновения, согласие на физический контакт) — это основа безопасности и предотвращения злоупотреблений.

В психоанализе это называется нейтральностью и анонимностью.

Культурная компетентность — авторы справедливо предупреждают, что концепции ACT (например, "принятие") могут быть опасно/ неверно истолкованы представителями угнетенных групп.

Психоаналитик здесь увидит необходимость глубокого понимания культурного бессознательного и социального переноса.

Терапевт должен уметь различать, когда "принятие" — это здоровая адаптация, а когда — пассивное согласие с несправедливостью.

6. Ограничения протокола — возможности для психоаналитического расширения

Само руководство признает свои ограничения: это "урезанная" версия ACT, стандартизированная для исследования.

Для психоаналитика это открывает пространство.

Вместо фокуса на "гибкости" и "ценностях" (ACT), психоаналитик сосредоточился бы на динамике бессознательного, разрешении внутренних конфликтов, работе с переносом/контрпереносом и реконструкции ранних травм, которые могли всплыть в ПД-состоянии.

Длительность терапии — в исследовании всего 10 сессий.

Психоаналитик понимает, что для глубокой проработки материала, возникшего под **илоцибином (да и без него), может потребоваться гораздо более длительный процесс.

Роль сновидений — любопытно, что в руководстве почти не упоминаются сны после сессий.

Для психоаналитика они были бы ключевым материалом для интеграции, "ночной работой" психики над дневным опытом.

Заключение

С психоаналитической точки зрения, **илоцибин — это не замена терапии, а мощный каталитический инструмент, который...

1. Ускоряет доступ к вытесненному бессознательному материалу.

2. Усиливает регрессию, создавая условия для пересмотра ранних травм и идентичности.

3. Активирует перенос, делая отношения с терапевтом центральным полем для работы.

4. Требует глубокой интеграции — именно здесь и начинается настоящая психоаналитическая работа по символизации, интерпретации и проработке.

Главный вывод для психоаналитика

ПД-терапия (запрещена в России), описанная в руководстве Йеля, предоставляет уникальную, но чрезвычайно ответственную возможность для глубинной работы с психикой.

Ее успех зависит не от молекулы, а от мастерства терапевта в создании безопасной рамки, управлении переносом/ контрпереносом и способности помочь пациенту превратить хаотичный, мощный опыт в осмысленную, трансформирующую историю его жизни.

Об авторе

Елена Нечаева родилась, живет и работает в Екатеринбурге. Автор книг по психологии и психоанализу, автор картин в жанре уральского андерграунда и музыкальных клипов. Ведет психолого-психоаналитическую практику с 2007-го года — в Екатеринбурге и онлайн.

ВСЕ КНИГИ ЕЛЕНЫ НЕЧАЕВОЙ МОЖНО ПРИОБРЕСТИ НА САЙТЕ ИЗДАТЕЛЬСТВА RIDERO.RU

ЗАПИСЬ НА ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ КОНСУЛЬТАЦИИ (ЛЮБОЙ ГОРОД, 18+) НА САЙТЕ NEACOACH.RU

Список литературы, использованной в исследовании Йельского Университета

Bogenschutz, M. P., & Forcehimes, A. A. (2015). Therapy Manual: Preparation, Support and Integration (PSI) for use in Psilocybin Assisted Treatment of Alcohol Dependence.

Bogenschutz, M. P., & Forcehimes, A. A. (2017). Development of a Psychotherapeutic Model for Psilocybin-Assisted Treatment of Alcoholism. Journal of Humanistic Psychology, 57(4), 389–414.

Bourzat, F., & Hunter, K. (2018). Consciousness Medicine.

Carhart-Harris, R. L., Bolstridge, M., Rucker, J., Day, C. M. J., Erritzoe, D., Kaelen, M., et al. (2016). Psilocybin with psychological support for treatment-resistant depression: an open-label feasibility study. The Lancet Psychiatry, 1–9. 

Carhart-Harris, R. L., Leech, R., Hellyer, P. J., Shanahan, M., Feilding, A., Tagliazucchi, E., et al. (2014). The entropic brain: a theory of conscious states informed by neuroimaging research with psychedelic drugs. Frontiers in Human Neuroscience, 8, 20.

Carhart-Harris, R. L., Leech, R., Williams, T. M., Erritzoe, D., Abbasi, N., Bargiotas, T., et al. (2012). Implications for psychedelic-assisted psychotherapy: functional magnetic resonance imaging study with psilocybin. The British Journal of Psychiatry, 200(3), 238–244. 

Carhart-Harris, R. L., Roseman, L., Bolstridge, M., Demetriou, L., Pannekoek, J. N., Wall, M. B., et al. (2017). Psilocybin for treatment-resistant depression: fMRI-measured brain mechanisms. Scientific Reports, 7(1), 1–11. 

Chapman, L. K., DeLapp, R., & Williams, M. T. (2018). Impact of race, ethnicity, and culture on the expression and assessment of psychopathology. In D. Beidel, B. Frueh, & M. Hersen (Eds.), Adult Psychopathology and Diagnosis (8 ed.).

Cheng, H. L., Wang, C., McDermott, R. C., Kridel, M., & Rislin, J. L. (2018). Self-Stigma, Mental Health Literacy, and Attitudes Toward Seeking Psychological Help. Journal of Counseling & Development, 96(1), 64–74. 

Forman, E. M., Herbert, J. D., Moitra, E., Yeomans, P. D., & Geller, P. A. (2007). A randomized controlled effectiveness trial of acceptance and commitment therapy and cognitive therapy for anxiety and depression. Behavior Modification, 31(6), 772–799. 

Harris, R. (2009). ACT Made Simple. New Harbinger Publications.

Hasler, F., Bourquin, D., Brenneisen, R., Bär, T., & Vollenweider, F. X. (1997). Determination of psilocin and 4-hydroxyindole-3-acetic acid in plasma by HPLC-ECD and pharmacokinetic profiles of oral and intravenous psilocybin in man. Pharmaceutica Acta Helvetiae, 72(3), 175–184. 

Hayes, S. C. (2002). Buddhism and acceptance and commitment therapy. Cognitive and Behavioral Practice, 9(1), 58–66.

Hayes, S. C., & Toarmino, D. (1995). If Behavioral Principles Are Generally Applicable, Why Is It Necessary to Understand Cultural Diversity? Journal of Counseling Psychology, 28(25), 257.

Hayes, S. C., Strosahl, K. D., & Wilson, K. G. (2003). Acceptance and Commitment Therapy. Guilford Press.

Hayes, S. C., Strosahl, K. D., & Wilson, K. G. (2011). Acceptance and Commitment Therapy. Guilford Publications.

Hopf, A., & Eckert, H. (1974). Distribution patterns of 14-C-psilocin in the brains of various animals. Activitas Nervosa Superior, 16(1), 64–66.

Johnson, M., Richards, W., & Griffiths, R. (2008). Human hallucinogen research: guidelines for safety. Journal of Psychopharmacology, 22(6), 603–620. 

Kaelen, M., Giribaldi, B., Raine, J., Evans, L., Timmerman, C., Rodriguez, N., et al. (2018). The hidden therapist: evidence for a central role of music in psychedelic therapy. Psychopharmacology, 235(2), 1–15. 

Klerman, G. L., Weissman, M. M., Rounsaville, B. J., & Chevron, E. S. (1994). Interpersonal Psychotherapy of Depression. Jason Aronson, Incorporated.

Leary, T., Litwin, G. H., & Metzner, R. (1963). Reactions to Psilocybin Administered in a Supportive Environment. The Journal of Nervous and Mental Disease, 137(6), 561–573. 

Leary, T., Metzner, R., & Alpert, R. (1995). The Psychedelic Experience. Citadel Press.

Levin, M. E., MacLane, C., Daflos, S., Seeley, J., Hayes, S. C., Biglan, A., & Pistorello, J. (2014). Examining psychological inflexibility as a transdiagnostic process across psychological disorders. Journal of Contextual Behavioral Science, 3(3), 155–163. 

Ly, C., Greb, A. C., Cameron, L. P., Wong, J. M., Barragan, E. V., Wilson, P. C., et al. (2018). Psychedelics Promote Structural and Functional Neural Plasticity. Cell Reports, 23(11), 3170–3182. 

MacLean, K. A., Leoutsakos, J.-M. S., Johnson, M. W., & Griffiths, R. R. (2012). Factor Analysis of the Mystical Experience Questionnaire: A Study of Experiences Occasioned by the Hallucinogen Psilocybin. Journal for the Scientific Study of Religion, 51(4), 721–737.

McCracken, L. M. (2005). Contextual cognitive-behavioral therapy for chronic pain. Intl Assn for the Study of Pain.

McCracken, L. M., & Gutiérrez-Martínez, O. (2011). Processes of change in psychological flexibility in an interdisciplinary group-based treatment for chronic pain based on Acceptance and Commitment Therapy. Behaviour Research and Therapy, 49(4), 267–274. 

McHugh, L., Stewart, I., & Almada, P. (2019). A Contextual Behavioral Guide to the Self. New Harbinger Publications.

Michaels, T. I., Purdon, J., Collins, A., & Williams, M. T. (2018). Inclusion of people of color in psychedelic-assisted psychotherapy: a review of the literature. BMC Psychiatry, 18(1), 1–14. 

National Institute of Health. (2018). Psilocybin-Induced Neuroplasticity in the Treatment of Major Depressive Disorder. 

Nichols, D. E. (2004). Hallucinogens. Pharmacology & Therapeutics, 101(2), 131–181. 

Nielsen, L., Riddle, M., King, J. W., Aklin, W. M., Chen, W., Clark, D., et al. (2018). The NIH Science of Behavior Change Program: Transforming the science through a focus on mechanisms of change. Behaviour Research and Therapy, 101, 3–11. 

Parker, G. (2005). Beyond major depression. Psychol Med, 35(4), 467–474. 

Passie, T., Seifert, J., Schneider, U., & Emrich, H. M. (2002). The pharmacology of psilocybin. Addiction Biology, 7(4), 357–364. 

Polk, K. L., & Schoendorff, B. (2014). The ACT Matrix. New Harbinger Publications.

Pollan, M. (2019). How to Change Your Mind. Penguin Books.

Richards, W. A. (2015). Sacred Knowledge. New York: Columbia University Press. 

Ryan, R. M., Huta, V., & Deci, E. L. (2008). Living well: A self-determination theory perspective on eudaimonia. Journal of Happiness Studies, 9(1), 139–170. 

Sabo, B. M. (2006). Compassion fatigue and nursing work: Can we accurately capture the consequences of caring work? International Journal of Nursing Practice, 12(3), 136–142. 

Schulenberg, S. E., Hutzell, R. R., Nassif, C., & Rogina, J. M. (2008). Logotherapy for clinical practice. Psychotherapy: Theory, Research, Practice, Training, 45(4), 447–463. 

Schultes, R. E., Hofmann, A., & Rätsch, C. (2001). Plants of the Gods. Healing Arts Press.

Segal, Z. V., Williams, J. M. G., & Teasdale, J. D. (2018). Mindfulness-Based Cognitive Therapy for Depression. New York: The Guilford Press.

Sloshower, J. A. (2018). Integrating Psychedelic Medicines and Psychiatry: Theory and Methods of a Model Clinic. In B. C. Labate & C. Cavnar (Eds.), Plant Medicines, Healing and Psychedelic Science Cultural Perspectives (pp. 113–132). Cham: Springer. 

Sloshower, J., Guss, J., Krause, R., Wallace, R. M., Williams, M. T., Reed, S., & Skinta, M. D. (2019). Psilocybin-assisted therapy of major depressive disorder using Acceptance and Commitment Therapy as a therapeutic frame. Journal of Contextual Behavioral Science, 15, 12–19. 

Sobczak, L. R., & West, L. M. (2013). Clinical Considerations in Using Mindfulness- and Acceptance-Based Approaches With Diverse Populations: Addressing Challenges in Service Delivery in Diverse Community Settings. Cognitive and Behavioral Practice, 20(1), 13–22. 

Stolaroff, M. (2004). The Secret Chief Revealed (pp. 1–96).

Studerus, E., Kometer, M., Hasler, F., & Vollenweider, F. X. (2011). Acute, subacute and long-term subjective effects of psilocybin in healthy humans: a pooled analysis of experimental studies. Journal of Psychopharmacology (Oxford, England), 25(11), 1434–1452. 

Swift, T. C., Belser, A. B., Agin-Liebes, G., Devenot, N., Terrana, S., Friedman, H. L., et al. (2017). Cancer at the Dinner Table: Experiences of Psilocybin-Assisted Psychotherapy for the Treatment of Cancer-Related Distress. Journal of Humanistic Psychology, 57(5), 488–519. 

Tzu, L., Laozi. (2008). Tao Te Ching. Penguin.

Usdin, E., & Efron, D. H. (1972). Psychotropic Drugs and Related Compounds. National Institute of Mental Health.

Van Amsterdam, J., Opperhuizen, A., & van den Brink, W. (2011). Harm potential of magic mushroom use: A review. Regulatory Toxicology and Pharmacology, 59(3), 423–429. 

Vollenweider, F. X., & Kometer, M. (2010). The neurobiology of psychedelic drugs: implications for the treatment of mood disorders. Nature Publishing Group, 11(9), 642–651. 

Vollenweider, F. X., Vollenweider-Scherpenhuyzen, M. F., Bäbler, A., Vogel, H., & Hell, D. (1998). Psilocybin induces schizophrenia-like psychosis in humans via a serotonin-2 agonist action. Neuroreport, 9(17), 3897–3902.

Vollenweider, F. X., Vontobel, P., Hell, D., & Leenders, K. L. (1999). 5-HT modulation of dopamine release in basal ganglia in psilocybin-induced psychosis in man—A PET study with [C-11]raclopride. Neuropsychopharmacology, 20(5), 424–433. 

Wilson, K. G., Sandoz, E. K., Kitchens, J., & Roberts, M. (2017). The Valued Living Questionnaire: Defining and Measuring Valued Action within a Behavioral Framework. The Psychological Record, 60(2), 249–272. 

Woidneck, M. R., Pratt, K. M., Gundy, J. M., Nelson, C. R., & Twohig, M. P. (2012). Exploring cultural competence in acceptance and commitment therapy outcomes. Professional Psychology: Research and Practice, 43(3), 227–233. 

Zettle, R. D. (2007). ACT for Depression. New Harbinger Publications.

Zettle, R. D. (2015). Acceptance and commitment therapy for depression. Current Opinion in Psychology, 2, 65–69. 

Написать в WhatsApp

Написать в Telegram